Отрывок из книги «Травма и встреча: практика системных расстановок» Питера Буркина.
Мать играет ключевую роль
Нашим первым и важнейшим пристанищем является матка (Джилленхол (Gyllenhaal), 2015). Когда что-то чувствует мать, это же чувствует и ребенок: эмоциональное состояние матери создает биохимическую среду для плода (Финдайзен и Мендицца (Findeisen u. Mendizza), 1996). Учитывая это обстоятельство, мать и сама может быть причиной травмы, ведь то, что беспокоит ее, в равной степени беспокоит и ребенка. По этой причине первыми возможными травмирующими факторами для ребенка могут быть обстоятельства и окружение, в которых живет мать. Насилие, жестокое обращение, отсутствие поддержки со стороны отца ребенка, сложные отношения с отцом ребенка, смерть, болезни близких людей или несчастные случаи с ними – эти переживания во время беременности являются источником стресса и боли матери.
Во время РСР часто проявляются последствия травмы, как в следующем примере из практики.
Отношение к матери у 45-летней Луизы было сложным, и Луизе было трудно создать прочные отношения. Ее часто посещало чувство печали и глубокосидящий гнев. Когда мать Луизы была на втором месяце беременности, ее брат внезапно умер. Во время РСР, где мы сделали расстановку этапа беременности, заместительница беременной матери беспокойно бродила туда-сюда вдалеке от ребенка и испытывала сильную боль. В это же время заместительница ребенка-Луизы съежилась и говорила, что чувствует себя одиноко, испытывает боль и гнев от того, что на нее никто не обращает внимания. В ходе расстановки, которая полностью была сосредоточена на матери, заместитель ребенка выразила это следующими слова- ми: «Я вся напряжена, и никто меня не слушает!»
Вторым важным травмирующим фактором является неприятие матерью беременности, особенно если мать собирается или пытается сделать аборт. Ребенок растет в среде, которая его отвергает, и чувствует, что его не должно существовать в принципе: само его существование является причиной сильного страха. В результате такой исходной ситуации у человека может развиться низкая само- оценка, чувство стыда или вины, агрессивное или саморазрушительное поведение (Стотт и Лукеш (Stott u. Lukesch), 1977; Верни и Келли (Verny u. Kelly), 1981; Одент (Odent), 1999). Во время РСР заместитель ребенка в матке проявляет следующие симптомы травмы: страх, испуг, ощущение паралича, рыдания и т.д. Мать также может испытывать к ребенку амбивалентные чувства, например чувство отторжения или частичного отсутствия связи, вызванные внутренним конфликтом: «я хочу / я не хочу» или «я хочу / я не могу». Такое эмоциональное состояние является значимым фактором стресса для матери и, в свою очередь, влияет на ребенка. Внутренний конфликт также может привести к возникновению чувства неуверенности и экзистенциальной дезориентации (Шультце-Крафт (Schultze-Kraft), 2014). Мать может не принимать беременность или относиться к ней амбивалентно, как из-за обстоятельств и внешнего окружения, так и из-за внутренних страхов и травм.
Иногда речь идет о травматическом событии, которое произошло недавно, как, допустим, аборт или смерть другого ребенка. Однако травма могла произойти и гораздо раньше: например, мать, когда сама была ребенком, пережила тяжелую утрату, была брошена, ее мать умерла в родах или при родах другого ребенка и т.д. Во время расстановки сценария рождения (РСР) часто встречающимся при- знаком того, что мать находится под воздействием старой травмы, является то, как ее заместительница всем телом пытается казаться меньше. Если спросить заместительницу об этом, как правило, она подтверждает, что не чувствует себя взрослой, а скорее как девочка или совсем маленький ребенок. Если у матери активируется травма, она эмоционально дистанцируется от ребенка; это может произойти на короткое время, более длительное или стать ее постоянным со- стоянием. Ребенок чувствует себя брошенным или отвергнутым и в то же время впитывает боль матери, ее печаль, гнев, чувство вины, злость и т.д. Он сохраняет эти чувства и тянет их за собой в будущее, не осознавая происхождения этих чувств и в полном замешательстве в отношении собственных чувств и идентичности (Рупперт (Ruppert), 2012). Во время работы с РСР часто проявляются такие травматические переплетения: дети, втянутые в травму матери или, иногда опосредованно, через мать вовлеченные в травмы бабушек и дедушек.
Все, что оказывает негативное влияние на эмоциональное состояние матери и вызывает возможное эмоциональное дистанцирование, будь то обстоятельства, связанные с беременностью, ее отторжением или амбивалентное отношение к беременности, – является значительными травмирующими факторами для ребенка, так как они также могут негативно повлиять и на формирование привязанности между матерью и ребенком. Связь ребенка с матерью является определяющей для развития у ребенка уверенности в себе, его эмоционального внутреннего мира и социальных компетенций (Верни и Келли (Verny u. Kelly), 1981).
Невролог и психиатр Борис Цирюльник (Boris Cyrulnik, 2012, 2013) описал, как влияет отделение от матери на новорожденного ребенка, например, если его необходимо поместить в кювез или если мать больна, умерла или отказалась от новорожденного, то есть как сенсорная изоляция и потеря материнского тепла приводят ребенка в состояние паники. Префронтальные лобные доли больше не стимулируются, миндалевидное тело, отвечающее за обработку эмоций, перегружено, и даже самая незначительная информация воспринимается как сигнал тревоги. Таким образом, преждевременная сенсорная депривация влечет за собой нейроэмоциональную уязвимость: для мозга в таком состоянии окружающая среда и люди являются потенциальными источниками опасностей и даже незначительное событие может переживаться как травма.
Связь между матерью и ребенком может быть подорвана еще в утробе матери, и ребенок может переживать травмирующий опыт разлуки и отверженности с самого начала беременности. Отторжение матери или ее эмоциональное дистанцирование могут вызвать эмоциональную отстраненность и даже отключение ребенка: это вынужденная мера, которая, как отмечает Патрик Дроут (Patrick Drouot, 1989, с. 171), «имеет серьезные последствия, так как мать олицетворяет для плода весь мир, всех остальных людей, саму жизнь… если ребенок отстраняется от матери, он отстраняется от всего мира».
Проводя РСР, мы часто наблюдаем такое разобщение матери и ребенка. Когда в расстановке учувствуют два заместителя: один для ребенка в утробе и второй – для беременной матери, можно часто наблюдать, что мать смотрит в сторону, не открывает глаза и без- успешно пытается найти себе место. Иногда мать хочет выйти из помещения, чувствует себя неуютно, она не в состоянии что-либо сделать, не может держаться прямо и т.д. А заместитель ребенка в это же время чувствует себя одиноким, брошенным, растерянным, оцепенелым, он не способен понять, почему мать не смотрит на него, или же он может испытывать злость.
Рождение
Наше рождение является трансцендентальным моментом пере- хода от жизни в утробе к жизни вне тела матери. Без сомнения, это самое большое приключение и самое сильное изменение в нашей жизни (Верни и Келли (Verny u. Kelly), 1981; Янус (Janus), 1991, 1997). Опыт рождения является началом многих паттернов и бес- сознательных установок. Кроме того, различные ситуации во время родов могут также стать причиной травмы. Осложнения, такие как обвитие пуповиной, риск смерти для ребенка или для матери, преждевременные роды, помещение в кювез, осложнения при прохождении родовых путей, наложение щипцов, кесарево сечение, общий наркоз матери и т.д. ведут к тому, что этот момент проживается с болью, паникой, страхом смерти и отчаянием и оставляет глубо- кие, неизгладимые следы в психике (Гроф (Grof), 1985; Эмерсон (Emerson), 1996, 1998). Так, например, после долгих, сложных родов, в которых ребенку пришлось упорно бороться, может сформироваться программа выживания с установкой: «Если я не буду бороться, я не выживу». Если в родах использовали щипцы, ребенок может получить установку: «Помощь предполагает вмешательства и боль», позднее, во взрослом возрасте, развивается недоверие, и он может решить: «Лучше я все буду делать сам».
Если в процессе родов случаются осложнения, есть вероятность, что еще во время беременности имели место стресс и травматизация. В этом случае ребенок переживает процесс рождения уже в со- стоянии уязвимости, которое возникло из-за травматизации во время беременности. Таким образом, родовые и пренатальные травмы усиливают друг друга (Эмерсон (Emerson), 1996).
Другие факторы возникновения пренатальных и перинатальных травм
Кроме эмоционального состояния матери и протекания родов существуют и другие факторы, приводящие к травме. Одним из таких факторов является гибель близнеца: если вначале в матке было два ребенка, то гибель одного из них, во время беременности или после родов, является тяжелой травмой (Буркин и Кортес (Bourquin Cortés), 2016), которая во время РСР проявляет себя через очень сильные эмоции. Многие люди ничего об этом не знают, так как гибель близнеца может пройти бесследно во время беременности, незаметно даже для матери.
Другим фактором возможного возникновения травмы являются медицинские вмешательства, инвазивные и агрессивные по отношению к ребенку, особенно те, которые проводятся во время или после родов: применение вакуум-экстрактора и акушерских щипцов, кесарево сечение, поспешное пересечение пуповины, неожиданное отделение от матери, манипуляции, хирургические вмешательства, инъекции и т.д. Также диагностические процедуры во время беременности (например, амниоцентез) могут восприниматься плодом как интрузивные и агрессивные (Эмерсон (Emerson), 1996, 1998). Такие вмешательства скорее будут переживаться как травматичные, если имеется предыдущая травма.
Отдельная тема – методы искусственного оплодотворения, такие как инсеминация или экстракорпоральное оплодотворение со всеми возможными вариантами манипуляций с клетками и переноса эмбриона. Какие может иметь последствия то, что человек ведет свой род из банка спермы или если первые дни эмбрион
«культивируется» в пробирке, если эмбрион замораживается и ждет «переноса» или развивается в животе «суррогатной матери»? И хотя пока не накоплено достаточного опыта, чтобы делать выводы, основываясь на наших знаниях, мы считаем, что все эти вмешательства влекут за собой серьезные последствия. Скорее всего, последствия применения этих новых технологий будут постепенно проявляться в терапевтическом поле.
Подводя итог, мы можем сказать, что существует множество возможных факторов травматизации ребенка. Во многих случаях имеет место не одна-единственная причина пре- или перинатальной травмы, а множество факторов, которые усиливают друг друга, образуя сложные взаимосвязи.
Следы пре‑ и перинатальных травм
Травматический опыт в пре- и перинатальный период может иметь сильное влияние на всю последующую жизнь, особенно если он усиливается другими переживаниями. Этот опыт приводит ребенка к убеждениям, при которых восприятие самого себя, других людей и жизни как таковой остается неизменным и решающим образом влияет на эмоциональное поведение. Травматические переживания до и во время рождения, за счет внутреннего расщепления, приводят к развитию выживающей части Я (Рупперт (Ruppert), 2014) со всеми сопутствующими стратегиями и моделями выживания. В то же время болезненные ощущения изолируются и подавляются, но они все равно позднее ищут, как проявить себя в физических симптомах или болезнях. Одним из последствий травмы являются своего рода навязчивые повторения, при которых человек склонен повторять действия, мысли и ситуации, чтобы заново проиграть события, которые оставили такой глубокий след.
